"Список Шиндлера"

В память о шести миллионах убитых евреев.

---
Смотреть фильм очень трудно. Предстоят три часа боли и страха. Но зачем тогда это делать? Природа наградила нас божественным даром – не думать о смерти. В этом мы находим силы жить. Так зачем идти ей наперекор, заставляя себя переживать этот кошмар? Переживать боль, которая потом ещё долго не отпустит … Постараюсь рассказать о своих чувствах…

---
Фильм смотрится, как документальный. Его художественная "ткань" лишь удивительно правдивый фон. Его персонажи – реальные люди. Ты узнаёшь их имена, запоминаешь лица... Это фильм о страданиях знакомых тебе людей. Может быть, поэтому так больно и страшно. И постоянная мысль: ведь всё это действительно было!.. – вызывает отчаяние. Отчаяние оттого, что вдруг осознаёшь, как легко мы перестаём быть людьми, допуская подобное преступление и участвуя в нём. Понять его мотивы, наверное, невозможно. Деньги, личное обогащение – ничего не объясняют. Ведь это преступление против человеческой природы и, значит, против самих себя, каждого из нас.

Раз это было, то может и повториться. Как этого не допустить? Что может сделать каждый из нас, чтобы этот кошмар не повторился? И, вообще, зависит ли от нас что-нибудь? В том, чтобы зритель задал себе эти вопросы, я и вижу смысл "просмотра" этого фильма. А боль заставит искать ответы…

Это фильм-сострадание, но, кроме этого, есть и ещё одно чувство – чувство единения с теми, кто так много вынес. Чувство близости – как залог их (и нашего) выживания.

Ведь как бы мы ни старались "не вмешиваться" – от жизни отгородиться нельзя. Люди сами делают свою общую историю и жизнью платят за равнодушие, глупость, преступления. Казнь Гёта в конце фильма не воспринимается как простое наказание – его жалкое "хайль" словно подпись под собственным приговором. Мальчик, марширующий впереди нацистского отряда, – делает историю. Девочка, кричащая вслед уходящим в гетто: "Убирайтесь, жиды!" – делает историю. Немецкие солдаты, обрезающие пейсы у прохожего-еврея, делают историю. Не задумываясь о том, что делают, и забывая о том, что они люди...

---
Первая перепись евреев. Сцена на вокзале. На лицах – удивление, тревога, смирение, униженность… Унижение – это пытка страхом. Оно вызывает страх – это наша естественная реакция на открытое проявление зла. Нам страшно, потому что унижение выводит нас из привычного круга "общечеловеческих" норм и ценностей. Они служили нам защитой, но их больше нет.

---
Сцена в Юденрате. Женщина, кажется, впервые понимает, что такое унижение, и, может быть, впервые его переживает:
– А если я не буду носить эту звезду, что они сделают?!
– Они убьют вас.

Здесь именно точка. Не восклицательный знак, не многоточие. Ни у кого уже нет сомнений в том, что так и будет. Унижение и страх отныне становятся "нормой" их жизни:
– Я не буду прятаться, как животное…
– А у меня место уже есть…

---
Оскар Шиндлер. Сцена в ресторане. Его рука с купюрой, подзывающей метрдотеля, – это жест фокусника, жест человека, который умеет делать деньги "из ничего". Но это "ничего" – часто оборачивается страданиями конкретных людей. Делать деньги "на войне" – значит делать их на чьей-то крови. Он ворует у этих людей их жизни. Развалившийся на кровати в квартире, которую только что покинули бывшие хозяева-евреи, Оскар – просто вор.

Оскар нанимает на работу евреев не для того, чтобы спасти их, а потому что они для него – просто самая дешёвая рабочая сила.

---
Разговор Оскара со Штерном:
– Я – еврей.
– А я – немец.
В этом простом ответе – лишнее подтверждение абсурдности происходящего. И одновременно – надежда. Раз он так просто ответил, значит, нет этой страшной "разницы" между ними. Но надежду тут же сменяет отчаяние. Раз он так просто ответил, значит, он понимает, что разницы нет, но использует этот кошмар, чтобы делать деньги. Война – его звёздный час:
– Никто не забудет здесь имя Оскара Шиндлера. Он сотворил нечто неординарное… Всё золото мира…

Но жизнь "внутри" кадра говорит: "Суета… Никто и не вспомнит. А не забудут того, кто сострадал, помог, спас…" Ведь жизнь – единственная ценность. "Кто спас одну жизнь – спас весь мир".

---
Оскар видит, как уничтожают гетто. Следит взглядом за маленькой одинокой фигуркой. Девочка, потерявшаяся в аду… Спрячется ли она, спасётся ли? Что с ней будет? Может, именно она, именно эта детская судьба "заставляет" Оскара пережить что-то, что изменит его и перевернёт его жизнь. Он ещё раз увидит это красное пальтишко, когда солдаты Гёта будут сжигать останки десяти тысяч убитых евреев. Среди мёртвых тел он увидит её…

---
И он не просто начнёт спасать людей – он, как может, начнёт бороться с войной:
– Если наш завод изготовит снаряды, которыми можно будет стрелять, я буду недоволен.

---
У него никогда не было иллюзий, он всегда называл вещи своими именами, но нужна была "переоценка ценностей":
– Я был членом нацистской партии. Я производитель боеприпасов. Я наживался на рабском труде. Я – преступник.
– Это письмо объяснит всё, если вас арестуют. Его подписали все рабочие.
– Я мог бы спасти ещё больше…
– Тысяча сто человек живы, благодаря вам…
– Я промотал столько денег… Машина – жизнь десяти человек… Значок – две жизни, потому что он из золота… Человеческую жизнь спасти за это… Но я не спас, не спас…
– "Кто спас одну жизнь – спас весь мир".